Гарри Поттер и Принц-полукровка
«Э-э, правда?» спросил Гарри.
«Не претворяйся, что ты не видел его,» сказала Гермиона. «Ведь он не прятался, не так ли?..»
Дверь позади них с грохотом открылась. К ужасу Гарри в комнату вошел смеющийся Рон, держась за руку с Лавандой.
«Ой,» сказал он увидев Гарри и Гермиону.
«Упс,» сказала Лаванда, и начала отступать к двери хихикая. Дверь за ней захлопнулась.
В комнате стала ужасная, мрачная и звенящая тишина. Гермиона пристально смотрела на Рона, который отказывался смотреть на нее, но сказал с помесью бравады и неловкости, «Привет, Гарри! Мне было интересно, куда ты пошел!»
Гермиона сползла с парты. Небольшой выводок золотых птиц продолжал описывать круги над ее головой, так что был похож на странную, пернатую солнечную систему.
«Ты не должен заставлять Лаванду ожидать тебя снаружи,» тихо сказала она. «Ей будет интересно, куда ты пропал.»
Она пошла к двери медленно, но прямо. Гарри посмотрел на Рона, чье выражение лица показывало, что тот был уверен, что хуже уже ничего не случится.
«Oppugno!» послышался вопль со стороны дверного проема.
Гарри обернулся, и увидел Гермиону, указывающую палочкой на Рона, с диким выражением лица. Выводок птиц ускорялся как очередь жирных золотых пуль и направлялся к Рону, который закричал и закрыл лицо руками, но птицы атаковали, клюя и раздирая все места на коже до которых могли дотянуться.
«Gerremoffme!» завопил Рон с последним взглядом мстительной ярости, Гермиона распахнула дверь и исчезла через нее. Гарри показалась, что он услышал всхлип, прежде чем дверь захлопнулась.
Глава пятнадцатая. НЕУСТРАШИМАЯ КЛЯТВА
За окнами кружил мнег. Рождество приближалось быстро. Хагрид уже поставил дненадцать елок в Большом зале; гирлянды падуба и мишура переплетали перила лестниц; негаснущие свечи пылали изнутри шлемов, а в коридорах висела омела. Большие группы девочек взяли за правило вставать под нее всякий раз, когда Гарри проходил мимо, что вызывало затор в коридорах К счастью, однако, частое ночное блуждание дало Гарри необычайно хорошее знание секретных ходов замка, благодаря чему он без труда передвигался между классами, минуя омелу.
Рон, который, возможно, признавал необходимость этих обходов из-за ревности, а не веселья, просто над всем этим смеялся. Хотя Гарри предпочитал эти новые шуточки Рона тому угнетенному состоянию, в котором он находился последние несколько недель.
Кроме того, Гарри должен был терпеть частое присутствие Лаванды Браун, которая, казалось, расценивала любой момент, когда она не целовала Рона, как потраченный впустую момент. Помимо этого, Гарри по прежнему оставался лучшим другом тех, которые, как казалось, вряд ли будут говорить друг с другом снова.
Рон, руки и плечи которого все еще сохранили царапины после нападения птицы Гермионы, говорил о ней обиженным тоном.
«Ей грех жаловаться,» сказал он Гарри. «Она целовалась с Крамом. Пусть она узнала, что кто — то хочет и меня поцеловать. Это — свободная страна. Я не сделал ничего плохого.»
Гарри не ответил, изображая, что поглощен книгой, которую они должны были прочитать перед Чарами следующим утром («Квинтэссенция»). Так как он оставался другом и Рону, и Гермионе, то большинство времени он проводил, сохраняя молчание.
«Я никогда и ничего не обещал гермионе,» бормотал Рон. «Хорошо, я собирался идти на Рождественский вечер к горну вместе с ней, но она никогда не говорила … как друзья… Я — независимый человек …»
Гарри перевернул страницу Квинтэссенции, понимая, что Рон за ним наблюдает. Голос Рона затих в бормотаниях, едва слышимых из-за громного треска огня, хотя Гарри показалось, что он поймал слова «Не может жаловаться» снова.
Расписание Гермионы был настолько полным, что Гарри мог поговорить с ней должным образом только по вечерам, когда Рон был, в любом случае, так сильно увлечен Лавандой, что он не замечал, что делал Гарри. Гермиона отказалась сидеть в комнате отдыха, так как там был Рон. Таким образом Гарри присоединялся к ней в библиотеке, что означала, что их беседа проходила шепотами.
«Он может целоваться с кем хочет» сказала Гермиона, в то время как библиотекарь, Госпожа Пинс, проходила позади них. «Трудно волноватьс яменьше, чем я сейчас.»
Она сказала 'я' настолько жестко, что проколола отверстие в пергаменте. Гарри не сказал ничего. Ему стало казаться, что его голос может скоро исчезнуть от того, что он им перестал пользоваться. Он согнулся над Передовым Созданием зелий и продолжил делать примечания относительно Постоянных Эликсиров, иногда делая паузу, чтобы расшифровать полезные дополнения к тексту о Либатиус B.
«Кстати», — сказала Гермиона, «Тебе слудует быть осторожным.»
«В сделаю это в последнюю очередь,» сказал Гарри немного хриплым голосом после долгого молчания, «я не отдам эту книгу. Я узнал больше от Принца-полукровки больше, чем Снэйп или Горн преподавали мне в-»
«Я не говорю о клупом глупом „так называемом принце,“ сказала Гермиона, бросая на книгу злой взгляд. «Я говорила об этом раньше. Я заходила в ванную девочек непосредственно перед тем, как пришла сюда и и там была приблизительно дюжина девочек, включая это Ромилду Вэйн, решающих, как напоить тебя любовным зельем. Они все еще надеются, что они застявят тебя взять их на вечеринку к Горну, кажется, купили зелье у Фреда и Джорджа. Не хочу говорить, что они работают, но —»
«Почему ты тогда их не конфисковала?» спросил Гарри, которому показалось, что мания Гермионы к соблюдению правил не проявилась в этой ситуации.
«У них не было микстур с собой,» сказала Гермиона презрительно, «Они только обсуждали тактику. Поскольку я сомневаюсь относительно того, что Принц-полукровка», — она одарила книгу еще одним презрительным взглядом — «мог выдумать противоядие для дюжины различных микстур сразу, то я только могу предложить тебе поскорее найти кого-то с нем ты пойдешь, это остановит других, думаящих, что они все еще имеют шансы. Это уже завтрашняя ночь, они начинают отчаяваться.»
«Нет никого, кого я хочу пригласить,» — пробормотал Гарри, который все еще не старался думать о Джинни больше, чем он мог помочь, несмотря на тот факт, что она продолжала неожиданно возникать в его мечтах способами, которые сделали его искренне счастливым от того, что Рон не мог выполнить Legilimency.
«Хорошо, только думай, что ты пьешь, потому что было похоже, что Ромилда Вэйн говорит серьезно..» сказала Гермиона мрачно.
Она пододвинула длинный рулон пергамента, на котором писала рассказ и продолжила писать. Гарри смотрел на нее, витая мыслями очень далеко.
«Постой,» сказал он медленно. «Я думал, Филч, запретил все вещи, купленные у близнецов?»
«И когда кто-нибудь обращал внимание на то, что запретил Филч?» спросила Гермиона, все еще концентрируясь на своем эссе.
«Но я думал, что все совы обыскивались. Так, каким образом они в состоянии пронести в школу любовное зелье?»
«Фред и Джордж посылают им его замаскированным под духи и микстуру кашля,» сказала Гермиона. «Это — часть их обслуживания.» «А ты много об этом знаешь»
Гермиона одарила Гарри взглядом, который недавно испытало на себе его Передовое создание зелий.
«Я видела это на бутылках, которые они показали Джинни и мне летом,» сказала она холодно, «я не собираюсь подмештвать зелья в напитки другим людям… или притворяться перед остальными, что так же плохо…»
«Да, ну, в общем, не бери в голову это,» сказал Гарри быстро. «Но Филч обманут, не так ли? Эти девочки получают вещи в школу, замаскированные как что — то еще! Итак, почему не мог Малфой принести в школу ожерелье-?» «О, Гарри … только не надо опять…» «Постой, почему нет?»