Иллюзия греха

- Это...

Василий запнулся, так как, видимо, забыл сложное для славянского уха имя Асланбек.

- Мирон, - подсказал Аслан. - Меня зовут Мирон. Так проще.

- Да, - согласно кивнул Василий, - его зовут Мирон. Он поживет здесь некоторое время. Это наш человек.

Ворота открылись, машина плавно въехала внутрь и остановилась перед крыльцом большого трехэтажного здания. Кругом стояла тишина, прерываемая только звуком шагов еще нескольких охранников, прогуливавшихся вокруг здания и взадвперед по длинным пустым коридорам.

- Это что, чья-то дача? - спросил Мирон.

- Ну, почти, - отозвался Василий. - Скажем так, реабилитационный центр. Место, где здоровье поправляют.

- Здесь и врачи есть?

- А как же. Не все время, конечно, но когда нужно - есть. Любые. И самые лучшие. Понятно, подумал Мирон-Аслан, здесь лечатся какие-то шишки и воротилы, а когда их нет, то и медперсонала нет. Василий сказал, врачи любые и самые лучшие. Наверное, их приглашают со стороны в зависимости от того, чем шишка болеет. И платят соответственно. Ему отчего-то стало не по себе. Странно, как в таком заведении могла оказаться девочка, школьница, да еще тяжело больная. Что ей здесь делать? Маленькая девочка - и целый отряд вооруженных до зубов охранников.

Теперь, поздним вечером, когда он уже лежал в постели в своем новом временном обиталище, Мирон впервые подумал о том, что попал в какую-то нехорошую историю. Почему девочка не знает, где находится? Разве ее не для лечения сюда привезли? И почему нельзя ей сказать, что она в Карпатах? Судя по ее разговору с Василием, ее увезли насильно. Похитили, одним словом. Но, впрочем, что толку строить догадки, можно спросить у нее самой. Да, так он и сделает. Завтра же, во время утренних занятий.

В институт, занимающийся проблемами медицинской радиологии, Ташков поехал вместе с Юрой Коротковым. С Валерием Васильевичем Волоховым они решили заранее не договариваться, понимали, что Вера все равно наверняка его предупредила. Кабинет Волохова был заперт, и им пришлось битый час просидеть в коридоре под дверью, пока не явился его хозяин. При первом же взгляде на приятное открытое лицо Валерия Васильевича Коротков понял, что сюрпризы еще впереди. Портрет, изготовленный под чутким руководством Миши Доценко, оказался весьма и весьма близок к оригиналу. За неожиданной удачей обычно должны следовать провалы, причем чем ярче и крупнее удача, тем мощнее и ощутимее будет фиаско, это по своей сыщицкой практике Коротков знал совершенно точно.

Волохов прошел мимо них, не обратив на оперативников ни малейшего внимания, открыл кабинет и скрылся за дверью. Александр и Юрий переглянулись, выждали несколько секунд и вошли следом.

- Добрый день, Валерий Васильевич, - вежливо поздоровались они.

Волохов поднял на них глаза и недоуменно прищурился.

- Добрый. Слушаю вас. Оперативники представились и коротко изложили причину своего визита. Волохов был абсолютно спокоен.

- К сожалению, я вряд ли смогу быть вам полезным. Мужа Веры Николаевны я никогда не видел и практически ничего о нем не знаю, кроме того, что он был мужем моей пациентки.

- Видите ли, нас в большей степени интересует та его знакомая, которую он собирался к вам привести, - вдохновенно врал Короткой. - Нам обязательно нужно выяснить, кто она такая. Возможно, она имеет отношение к его смерти или знает что-нибудь важное.

- Но я-то тем более не знаю, о ком шла речь, - пожал плечами Волохов. - Вера Николаевна, ссылаясь на мужа, говорила, что это сестра кого-то из его коллег. Вот, собственно, и все, что мне известно.

- Может быть, вы припомните еще какие-нибудь детали? - жалобно попросил Коротков. - Вы же понимаете, коллег у покойного было множество, и у половины из них есть сестры. Каким заболеванием она страдала?

- Откуда же мне знать? - развел руками Волохов. - Я эту больную не видел. Насколько я понял, вопрос как раз в том и был, чтобы установить, чем она болеет.

- Вера Николаевна сказала, что первоначально визит был назначен на один день, а потом перенесен на другой, у вас возникли сложности. Это так?

- Да, так.

- Вы предупредили мужа Веры Николаевны об этом?

- Разумеется. Я сделал это заранее, за день до первоначально назначенного срока.

- Каким образом вы это сделали? Через Веру Николаевну?

- Нет, я позвонил ему сам.

- Когда?

- Утром, как только пришел на работу. А какое это имеет значение?

- Видите ли, нам важно проследить все передвижения Олега в последние дни перед гибелью, поэтому для нас ценность представляет любая информация о том, в какой час и где конкретно он находился. Вы звонили ему домой?

- Конечно. Никакого другого телефонного номера у меня нет.

- В котором часу?

- Ну примерно... Около восьми утра. Между восемью и четвертью девятого, так будет точнее.

- Вы долго разговаривали?

- Вовсе нет. Я объяснил ему ситуацию и попросил перенести консультацию с пятницы на понедельник. Он согласился. Вот и весь разговор.

- Скажите, пожалуйста, вы давно знакомы с Верой Николаевной? - перехватил инициативу Ташков, до этого исподтишка наблюдавший за Волоховым.

- Столько, сколько я ее наблюдаю, - отозвался Волохов. - Наше знакомство - это знакомство врача и пациентки.

- А конкретнее?

- Около года.

- Это достаточно долго, - заметил Ташков. - Вера Николаевна никогда не делилась с вами семейными проблемами? Не рассказывала, что у ее мужа есть враги?

- Голубчик, вы путаете разные вещи, - снисходительно улыбнулся Валерий Васильевич. - Враги ее мужа - это отнюдь не семейные проблемы, а его личные и служебные. Что же касается семейных дел, то, разумеется, я постоянно расспрашиваю о них Веру Николаевну, ибо сейчас медициной точно установлено, что подавляющее большинство болезней, особенно у женщин, развиваются как ответная реакция на семейное неблагополучие. Можно годами лечить пациентку от, например, экземы и только диву даваться, почему самые лучшие лекарства ей не помогают, а на самом деле у нее дома черт знает что творится, она вся на нервах с утра до вечера. Конечно, экзема при таком образе жизни пройти не может, как бы ее ни лечили.