Триумфальная арка

– Нет, меняет.

– Результат остается тот же, – сказал Равик. – А теперь извините меня. Хочется выпить водки. Прощайте.

– Прощайте, – оторопело ответил Дюран.

– Почему бы вам не поехать со мной, Равик? – улыбаясь спросила Кэт.

Стройная и высокая, она стояла перед ним, заложив руки в карманы пальто. Вся ее фигура дышала спокойствием и уверенностью.

– В Фьезоле, наверно, уже расцвели форситии. Стена садовой ограды вся в желтом пламени. Камин, книги, покой.

На улице прогрохотал грузовик. В маленькой приемной клиники задребезжали стекла в рамках – на стенах висели фотографии Шартрского собора.

– По ночам тишина… Все далеко-далеко… – сказала Кэт. – Разве плохо?

– Очень даже хорошо, но, боюсь, это не по мне.

– Почему?

– Покой хорош, когда ты сам спокоен. Только тогда.

– Разве я спокойна?

– По крайней мере, вы знаете, чего хотите. А это почти одно и то же.

– А вы разве не знаете, чего хотите?

– Я вообще ничего не хочу.

Кэт не спеша застегивала пальто.

– Так что же это у меня, Равик? Счастье или отчаяние?

Он нетерпеливо улыбнулся.

– Вероятно, и то и другое. Так бывает часто. Об этом не следует слишком много размышлять.

– Что же тогда следует?

– Радоваться.

Она с недоумением посмотрела на него.

– А можно радоваться одной?

– Нет. Для этого всегда нужен еще кто-то. Он помолчал. К чему я все это говорю? – подумал он. Вялая предотъездная болтовня. Обычная неловкость перед расставанием. Постные проповеди.

– Я говорю не о том маленьком счастье, о котором вы как-то упоминали, – сказал он. – Такое расцветает везде, как фиалки вокруг сгоревшего дома. Дело в другом: кто ничего не ждет, никогда не будет разочарован. Вот хорошее правило жизни. Тогда все, что придет потом, покажется вам приятной неожиданностью.

– Это неверно, – возразила Кэт. – Так кажется, лишь когда ты болен. А встанешь, начнешь ходить – и думаешь совсем по-другому. Хочется большего.

Ее лицо было освещено косым лучом света, падавшим из окна. Глаза оставались в тени, и только рот одиноким цветком расцветал на фоне бледных щек.

– Есть у вас врач во Флоренции? – спросил Равик.

– Нет. А разве мне нужен врач?

– Может понадобиться. Мало ли что бывает. Я буду чувствовать себя спокойнее, зная, что у вас есть врач.

– Я ведь совсем поправилась. А если что случится – вернусь в Париж.

– Конечно. Это всего лишь предосторожность. Во Флоренции есть хороший врач – профессор Фиола. Запомните? Фиола.

– Забуду. Да это и не важно, Равик.

– Я ему напишу. Он позаботится о вас.

– Но зачем же? Я совсем здорова.

– Профессиональная осторожность, Кэт. Только и всего. Я напишу ему, он вам позвонит.

– Как хотите. – Она взяла сумку. – Прощайте, Равик. Я ухожу. Может быть, из Флоренции поеду прямо в Канн, а оттуда – в Нью-Йорк на «Конте ди Савойя». Если вам случится попасть в Америку, разыщите там сельский дом и в нем женщину с мужем, детьми, лошадьми и собаками. Кэт Хэгстрем, которую вы знали, я оставлю здесь. Ее могилка в «Шехерезаде». Будете там – помяните меня, выпейте рюмочку…

– Хорошо. Водки?

– Да, водки.