Долина ужаса

– Ничего дурного не случится ни с Вами, Этти, ни с вашим отцом. Что же до этих страшных людей… Наступит время, и вы поймете, что я не лучше самого дурного из них.

– Нет, Джон, я не верю в это и всегда буду доверять вам.

Макмэрдо с горечью рассмеялся.

– Как же мало вы обо мне знаете! Вы, с вашей невинной душой, не подозреваете, что во мне происходит…

В эту минуту дверь резко распахнулась, и в комнату развязно, с видом хозяина, вошел красивый молодой человек, приблизительно одних лет с Макмэрдо, схожий с ним ростом и фигурой. Из-под широкополой шляпы, которую он не потрудился снять, виднелось лицо со свирепыми, властными глазами и орлиным носом. Смущенная и испуганная Этти тут же поднялась со стула.

– Я рада видеть вас, мистер Болдуин, – сказала она. – Пожалуйста, садитесь.

Упершись руками в бока, Болдуин остался стоять, неотрывно глядя на Джона.

– Кто это? – коротко бросил он.

– Мой друг, наш новый жилец. Мистер Макмэрдо, разрешите представить вам мистера Болдуина.

Молодые люди мрачно поклонились друг другу.

– Полагаю, мисс Этти сообщила вам о наших планах? – спросил Болдуин.

– Насколько я понял, вас с нею ничто не связывает.

– Да? Ну, теперь вы можете узнать другое. Я говорю вам, что эта девушка является моей невестой. Так что вам следует сейчас отправиться прогуляться и не путаться здесь под ногами… Тем более что вечер хорош, – добавил Болдуин с насмешкой в голосе.

– Благодарю, но я не расположен гулять.

– Нет? – Глаза Болдуина загорелись гневом. – Может, вам хочется подраться, мистер жилец?

– Очень, – откликнулся Макмэрдо, поднимаясь. – Вы не могли сказать мне ничего более приятного.

– Ради Бога, Джон, ради Бога, – задыхаясь, произнесла растерявшаяся Этти. – О Джон, он сделает что-нибудь ужасное!

– Ага, так он для вас уже «Джон»? – зарычал Болдуин. – Дело дошло до имен?

– Ах, Тед, будьте благоразумны! Если вы когда-нибудь меня любили, будьте великодушны!

– Мне кажется, Этти, если вы оставите нас вдвоем, мы быстро со всем покончим, – спокойно произнес Макмэрдо. – Или, может, вам, мистер Болдуин, угодно прогуляться со мной по улице? Отличная погода, и за первым поворотом есть удобный пустырь.

– Я расправлюсь с вами, не пачкая рук, – бросил Джону его враг. – В скором времени вы пожалеете, что вошли в этот дом.

– По-моему, сейчас самое подходящее время, – сказал Макмэрдо.

– Я сам выберу время. Смотрите, – он засучил рукав и показал на руке странный знак: выжженный круг с треугольником внутри. – Вы знаете, что это значит?

– Не знаю и знать не хочу.

– Так обещаю вам, что вы узнаете, не успев постареть. Может быть, мисс Этти скажет вам что-нибудь об этом клейме. А вы, Этти, вернетесь ко мне на коленях. Слышите? На коленях! И тогда я скажу вам, в чем будет заключаться ваша кара. Вы посеяли, и я позабочусь, чтобы вы сняли урожай.

Он с ненавистью посмотрел на них обоих, внезапно повернулся на каблуках, и в следующую секунду наружная дверь с шумом за ним захлопнулась.

Несколько мгновений Джон и Этти стояли молча, потом она обняла его.

– О Джон, как вы были смелы! Но все равно, вам надо бежать отсюда. И сегодня же! Вы ничего не можете поделать против людей, за которыми стоит Макгинти и все могущество ложи.

Джон высвободился из объятий Этти, поцеловав ее, и усадил на стул.

– Полно, не беспокойтесь так обо мне. Я ведь тоже масон. Наверное, я не лучше остальных, а потому не принимайте меня за святого. Быть может, узнав правду, вы возненавидите меня тоже.

– Возненавидеть вас, Джон! Что вы! Почему я должна думать о вас плохо только из-за того, что вы принадлежите к ложе? Но если вы масон, Джон, почему вы не постарались заслужить расположение этого Макгинти? Поторопитесь сделать это! Поговорите с ним прежде Болдуина.

– Я сам подумал о том же, – сказал Макмэрдо, – и отправлюсь сейчас же. Скажите вашему отцу, что сегодня мне еще придется переночевать у вас в доме, но что завтра я найду себе новое жилье.

Бар Макгинти, как всегда, был переполнен. Хозяин пользовался популярностью, и прежде всего потому, что неизменно носил маску весельчака. Кроме того, многих приводил сюда страх

– никто не рискнул бы пренебречь его расположением. Причем не только в городе, но и во всей долине.

Помимо тайной силы, которой обладал Макгинти как глава ложи, он имел и власть официальную в качестве муниципального советника и инспектора дорог. Всем было ясно, какими путями он получил эти должности. Общественные работы в городе были запущены, зато налоги взимались самым тщательным образом. Благодаря же частым неточностям в отчетах, на которые все опасались обращать внимание, бриллианты в булавках хозяина бара год от года становились крупнее, а золотые цепочки на жилете – более тяжелыми.

Макмэрдо вошел в зал и оказался в густой толпе, насыщавшей воздух табачным дымом и спиртными ароматами. Помещение освещалось множеством ламп, отражавшихся в расставленных вдоль стен огромных зеркалах в тяжелых золоченых рамах. За прилавками усиленно трудились официанты в жилетах и без галстуков. В глубине, опершись на стойку, стоял высокий и полный человек, во рту которого торчала неизменная сигара. Голову исполина украшала густая грива волос, спускавшаяся до воротника, а лицо до скул заросло бородой. Оно было смуглое, словно у южанина. Однако самым примечательным его отличием являлись странные немигающие черные глаза; отсутствие в них естественного блеска придавало всему лицу затаенно-зловещее выражение. Между тем все остальное у этого человека вполне соответствовало маске веселого задушевного малого. В первый момент каждый сказал бы, что Макгинти удачливый, честный делец с открытым сердцем. Только когда его темные безжизненные глаза впивались в человека, тот внутренне содрогался, почувствовав, что за ними скрыта целая бездна зла, соединенного с силой и хитростью.

Джон издали разглядел хозяина бара, а затем со свойственной ему смелостью принялся локтями пробивать себе дорогу к нему. Протолкавшись сквозь группу льстецов, теснившихся около стойки, он остановился перед ним, не опустив глаза под пристальным взглядом.

– Черт меня побери, если я встречал вас прежде, – недружелюбно произнес глава ложи Вермиссы.

– Я здесь недавно, мистер Макгинти.

– Не настолько недавно, чтобы не знать, как следует меня именовать.