Яд бессмертия

– …Зрителю не нужна глубина, мой милый! Если предоставить ему выбор между океаном и лужей, он станет плескаться в луже. Все мы – дети.

Путь преградила хромированная двойная дверь. Секретарь распахнул ее картинным жестом.

– К вам посетители, мистер Редфорд.

– Спасибо, Цезарь.

– Цезарь… – пробормотала Ева. – Кто бы мог подумать!

– Рад с вами познакомиться, лейтенант Даллас.

Пол Редфорд поднялся из-за рабочего стола. Пол кабинета был гладкий, как стекло, с цветными узорами, похожими на витражи. За спиной Редфорда, как того и следовало ожидать, открывался восхитительный вид на город. Рукопожатие его было твердым, улыбка доброжелательной.

– Благодарю за согласие поговорить у меня. Сегодня весь день одно совещание сменяется другим, поэтому мне гораздо удобнее принять вас здесь.

– Никаких проблем. Моя помощница, сержант Пибоди.

Улыбка, такая же теплая и заученная, как рукопожатие, была теперь адресована обеим.

– Прошу садиться. Что вам предложить?

– Только информацию.

Еву поразила оригинальность кресел, стульев и диванов: все они были выполнены в форме зверей – тигров, собак, даже жирафов.

– Моя первая жена была дизайнером, – объяснил Редфорд. – После развода я решил все это сохранить как память о том периоде своей жизни. – Он выбрал себе печального бассета и закинул ноги на пуфик в форме свернувшейся кошки. – Вы хотели говорить о Пандоре?

– Да.

Ева подумала, что, если верны слухи, будто они были любовниками, он как-то уж слишком быстро сумел справиться с ударом. Предстоящий допрос, судя по виду Редфорда, совершенно его не смущал. Это была сама собранность, радушный хозяин в костюме ценой не менее пяти тысяч долларов и итальянских кожаных туфлях цвета сливочного масла.

Ева сочла его не менее фотогеничным, чем лучшие актеры в его фильмах. Смуглое худое лицо с резкими чертами, аккуратные усы, черные волосы ниже плеч, зачесанные назад. Судя по всему, внешность не обманывала: владелец кабинета был преуспевающим продюсером, который по праву наслаждался своей властью и богатством.

– Я бы хотела записать нашу беседу, мистер Редфорд.

– Я всецело за, лейтенант. – Он устроился на своем печальном бассете поудобнее, сложив руки на животе. – Слышал, вы уже произвели арест подозреваемой.

– Произвели. Но следствие продолжается. Вы были знакомы с погибшей, называвшей себя Пандорой?

– Очень хорошо знаком. Предполагал снять картину с ее участием, неоднократно встречался с ней на протяжении нескольких лет по различным поводам и занимался с ней сексом, когда находил это удобным.

– Оставались ли вы и Пандора любовниками к моменту ее гибели?

– Мы никогда не были любовниками, лейтенант. Это был секс, а не любовь. Сомневаюсь, чтобы нашелся человек, который когда-либо занимался с ней именно любовью или даже предпринимал такую попытку. Если да – значит, он болван. А я себя болваном не считаю.

– Вы ее недолюбливали?

– Ее? – Редфорд усмехнулся. – Мягко сказано! Из всех, кого мне доводилось знать, она меньше всего заслуживала любви. Зато у нее был талант. Не такой большой, как она сама воображала, и далеко не ко всему, однако…

Он развел красивыми руками, сверкнув кольцом – темным камнем в золотой оправе.

– Красота – это ведь совсем несложно, лейтенант. Некоторые рождаются красивыми, другие покупают красоту за деньги. Привлекательная внешняя скорлупа – это сейчас до смешного доступный товар. Но по-прежнему желанный. Смазливая внешность никогда не выходит из моды, но для того, чтобы зарабатывать внешностью, требуется талант.

– Какой талант был у Пандоры?

– О, от нее исходила некая аура! Она обладала какой-то первобытной, даже животной способностью излучать сексуальность. А секс всегда шел и будет идти на ура.

Ева кивнула.

– Только теперь на это нужно иметь лицензию.

Редфорд улыбнулся в знак согласия.

– Правительству нужны средства. Но я имел в виду не торговлю сексом, а использование его для того, чтобы лучше расходился другой товар. Так и получается: с помощью секса мы продаем безалкогольные напитки, кухонное оборудование. И модную одежду. Это – вечное сочетание.

– Специальность Пандоры именно в этом и состояла?

– Да. Ее можно было обмотать в кухонную занавеску – и вполне разумные люди были готовы платить, чтобы на нее глазеть. В рекламе она была незаменима. Не существовало такого товара, который Пандора не сумела бы сбыть. Но ей хотелось играть, вот в чем беда! А она могла быть только самой собой – Пандорой.

– Тем не менее вы собирались снять с ней картину?

– Предполагалось, что она сыграет саму себя – ни больше ни меньше. Из этого мог выйти толк. Потом мы стригли бы купоны… Но дело не пошло дальше планов.

– Вы были у нее дома в ночь ее гибели?

– Да, ей не хотелось быть одной. Кроме того, подозреваю, она мечтала утереть нос Джерри: как же, сняться у меня – это победа!

– Как отнеслась к этому мисс Фитцджеральд?