Гарри Поттер и Принц-полукровка

— Завтра, — сказал Рон приглушенным голосом, — я скорей всего буду как будильник.

К тому времени как они оделись, облачившись в связанные миссис Уизли свитера, а также в мантии, шарфы и шляпы, удар Рона спал, и он решил, что новое проклятие Гарри довольно забавное; настолько забавное, что он даже не потерял времени наregaling* с Гермионой, так как они сели за завтрак.

— …и затем была другая вспышка, и я приземлился на кровать! — усмехнулся Рон, подкрепляясь колбасой.

Гермиона даже не улыбнулась этой шутке, и повернулась к Гарри с недовольной миной на лице.

— А это проклятие случайно не из той вашей книги? — спросила она.

Гарри, нахмурившись, посмотрел на нее.

— Всегда приходишь к худшему заключению, не так ли?

— Разве?

— Хорошо… да, это оттуда, но что из этого?

— Значит, ты решил испытать неизвестное, рукописное колдовство и увидеть то, что случилось бы?

— Разве имеет значение то, что это написано от руки? — спросил Гарри, решив на отвечать на остальную часть вопроса.

— Имеет, Гарри. Ведь Министерству Магии это, вероятно, не понравится, — сказала Гермиона. — А еще, — добавила она, видя, как Гарри и Рон вылупили на нее глаза, — потому что я начинаю думать, что характер этого Принца был немного изворотлив.

Тут же Гарри и Рон одновременно попытались ее перекричать.

— Это была шутка, — сказал Рон, переворачивая бутылку кетчупа вверх ногами и выдавливая его себе на сосиску. — Только шутка, Гермиона, и все!

— Повисшие люди вверх тормашками за лодыжку? — сказала Гермиона. — Кто потратил столько времени и энергии на составление таких проклятий?

— Фред и Джордж, — сказал Рон, пожимая плечами. — Это очень похоже на них, и…

— Мой отец, — перебил его Гарри, только сейчас вспомнив об этом.

— Что? — одновременно вскричали Рон и Гермиона.

— Мой отец использовал это проклятие, — объяснил Гарри. — Мне сказал об этом Люпин.

На самом деле это было не так. Да, в принципе, Гарри видел, что его отец использовал это проклятие на Снейпе, но он никогда не рассказывал об этом Рону и Гермионе. Теперь, однако, у него появилась замечательная возможность. Возможно, Полукровным Принцем мог быть — …

— Может быть, твой отец и использовал это проклятие, Гарри, — сказала Гермиона. — Но он не единственный. Помнишь, мы видели, как целая группа использовала это проклятие. Повисшие люди в воздухе — они просто болтаются, и ничего не могут сделать.

Гарри уставился на нее. С чувством sinkingfeeling*, он также вспомнил Смертельных Едоков*, которых видел на Кубке Мира по Квиддичу. Рон пришел ему на помощь.

— Но они вызвали зависимоть, — с чувством сказал он. — Они злоупотребляли этим. А Гарри и его отец лишь шутили, — Рон откусил от своего бутерброда приличный кусок, и вполне серьезно добавил. — Ты не любишь Принца, Гермиона, потому что он лучше тебя разбирается в проклятиях.

— Это не имеет значения! — возразила Гермиона, но щеки у нее покраснели. — Я только думаю, что очень безответственно начинать выполнять проклятия, не зная, что произойдет. И хватит говорить о «Принце», как будто так его зовут на самом деле. Держупари, чтоэтотолькоглупоепрозвище, and it doesn't seem as though he was a very nice person to me!

— С чего ты взяла? — погорячился Гарри. — Если бы он был подающим надежды игроком, он бы не был «человеком смешанной расы», не правда ли?

Как раз тогда, когда Гарри сказал это, он вспомнил, что его отец был чистокровным, но сейчас это не имело значения.

— Смертельные Едоки не могут быть чистокровными, therearen’tenoughpure-bloodwizardsleft. Я ожидаю, что большинство из них — люди смешанной расы, симулирующие быть чистыми. А ведь магглорожденных они ненавидят!. Они были весьма счастливы позволить тебе и Рону присоединиться.

— Нет такого способа, которым бы они могли заставить меня быть Смертельным Едоком! — сказал Рон с негодованием. Кусок колбасы слетел с вилки, которой он в ярости размахивал перед Гермионой, и попал Эрни Макмиллану в голову. — Вся моя семья — предатели крови! Это столько же плохо, как маглорожденные Смертные Едоки!..

— И они хотели бы, чтобы я там был, — сказал Гарри саркастически, стараясь пошутить, чтобы ссора между Роном и Гермионой не разгорелась вновь. — Мы были бы лучшими приятелями, если бы они не продолжали пробовать прикончить меня.

Рон засмеялся, даже Гермиона сдержано улыбнулась. В этот момент к их столу подошла Джинни.

— Привет, Гарри, я должна отдать тебе это.

Она протянула ему свиток пергамент с надписью «Гарри», написанной знакомым тонким подчерком.

— Спасибо Джинни… О, это следующий урок от Дамблдора, — сказал Гарри Рону и Гермионе, распечатывая письмо и быстро читая. — Вечер понедельника! — он почувствовал себя внезапно легким и счастливым. — Джинни, не хочешь присоединиться, и пойти вместе с нами в Хогсмид?

— Я иду с деканом — встретимся там, — сказала она, и помахала на прощанье рукой.

Филч стоял у дубовых дверей главного входа, как обычно помечая фамилии учеников, у которых было разрешение на посещение Хогсмида. Сам процесс занял больше времени, чем обычно, так как Филч по три раза проверял каждого Датчиком Тайны*.

— Неужели они думают, что мы вывозим контрабандой Темный материал? — спросил Рон, косясь на Датчик Тайны. — Конечно, вы еще должны и проверять, в чем мы вернемся назад?

Его щека заработала несколько дополнительных ударов от Датчика, и, когда они вышли на улицу, он все еще вздрагивал, но теперь уже от ветра и снега с дождем.

Прогулка в Хогсмид была довольно неприятной. Гарри закутал свой оцепеневший от холода и сырости подбородок в теплый шарф. Дорога к деревне была полна студентов, сгибающихся вдвое под порывами ветра. Не раз Гарри задавался вопросом — а не лучше ли было остаться в теплой Гостиной Гриффиндора? Когда они, наконец, достигли Хогсмида, и увидели, что Магазин Шуток Зонко полностью забит покупателями, Гарри принял эту новость, как подтверждение тому, что поездка не принесет обычного веселья. Рон указал на Honeydukes*, дверь которого была милостиво открыта, и Гарри с Гермионой, последовали за ним внутрь.

— Слава Богу, — с благодарность произнес Рон, вдыхая теплый воздух, наполненный ароматом ирисок. — Давайте проведем здесь весь день!

— Гарри, мой мальчик! — послышался все нарастающий голос позади них.