Гарри Поттер и Орден Феникса

— Гарри, ты вроде говорил, что у Сам-Знаешь-Кого есть змея? — спросил Фред, глядя при этом на отца (как он отреагирует?) — Большая. Ты видел её в ту ночь, когда он вернулся, верно?

— Довольно об этом, — рассердилась миссис Уизли. — Грозный Глаз и Тонкс ждут в коридоре, Артур, и хотят тебя видеть. А вы, ребята, постойте снаружи. Потом зайдёте попрощаться. Ну?

Они высыпали в коридор. Грозный Глаз и Тонкс вошли в палату и закрыли за собой дверь. Фред поднял брови.

— Прекрасно, — сказал он и полез в карманы. — Пожалуйста. Можете ничего нам не говорить.

— Эти ищешь? — сказал Джордж, демонстрируя что-то похожее на пучок шнуров телесного цвета.

— Читаешь мои мысли, — ухмыльнулся Фред. — Поглядим, наложил ли святой Мунго Заклятие недосягаемости на двери палат.

Вдвоём они распутали пучок, отделили один от другого пять Удлинителей ушей и раздали остальным. Гарри заколебался: брать ли?

— Бери, Гарри! Ты спас папе жизнь. Кто-кто, а уж ты имеешь право послушать.

Невольно улыбнувшись, Гарри взял шнур и засунул конец в ухо, как близнецы.

— Ну, двигайтесь! — шепнул Фред.

Шнуры телесного цвета, извиваясь, как длинные тонкие червяки, проползли под дверь. Сначала Гарри ничего не слышал, а потом даже вздрогнул от неожиданности — шёпот Тонкс зазвучал так явственно, как будто она стояла рядом.

— Обыскали всё вокруг, но змею не нашли. Будто исчезла после того, как напала на тебя, Артур… Но Ты-Знаешь-Кто не мог ведь рассчитывать, что она туда проберётся, правда?

— Думаю, он послал её на разведку, — прорычал Грюм, — до сих пор ему ничего не удавалось, так ведь? Нет, думаю, он хочет получить представление о том, с чем имеет дело, и если бы не Артур, эта гадина успела бы как следует оглядеться. Значит, Поттер говорит, что всё видел?

— Да, — отозвался мистер Уизли. Голос его звучал напряжённо. — Знаете, Дамблдор почти ожидал, что Гарри увидит нечто подобное.

— Есть что-то странное в парне, мы все это знаем.

— Когда я утром говорила с Дамблдором, он, по-моему, тревожился за Гарри, — прошептала миссис Уизли.

— Ещё бы не тревожился, — проворчал Грюм. — Малый видит глазами Сами-Знаете-Чьей змеи. Сам он, очевидно, не понимает, что это может значить, но если Вы-Знаете-Кто овладел им…

Гарри выдернул Удлинитель из своего уха, сердце у него бешено колотилось, в голову бросилась кровь. Он оглянулся на ребят. Все смотрели на него — шнуры по-прежнему вставлены в уши, а в глазах — страх.

Глава 23

Рождество в изоляторе

Так вот почему Дамблдор не смотрит ему в глаза! Боится увидеть в них взгляд Волан-де-Морта, боится, что зелёные вдруг станут красными, а зрачки превратятся в щели, как у кошки? Гарри вспомнил, как змеиная морда Волан-де-Морта высунулась из затылка профессора Квиррелла, и провёл ладонью по своему затылку, пытаясь представить себе, что он почувствует, если Волан-де-Морт вылезет из его головы.

А сейчас он чувствовал себя нечистым, заразным, словно носил в себе смертельный микроб и недостоин был сидеть в одном вагоне с чистыми, непорочными людьми, чьи мозги и тела не заражены отравой Волан-де-Морта… Он не просто видел змею, он был змеёй, теперь он это знает…

Ужасная мысль пришла ему в голову, всплыло кошмарное воспоминание, и внутри у него словно зашевелились змеи.

Что ему нужно, кроме сторонников?

То, чем он может завладеть только исподтишка… некое… подобие оружия. То, чего у него не было в прошлый раз.

«Я — это оружие, — подумал Гарри, и будто яд потёк по его жилам, и весь он покрылся холодным потом в мчащемся по тёмному тоннелю вагоне. — Я — то, что хочет использовать Волан-де-Морт, вот почему ко мне приставляют охрану всюду, куда бы я ни пошёл — не меня защищают, а других людей, только это не помогает, они не могут постоянно держать кого-то при мне в Хогвартсе… Это я напал вчера ночью на мистера Уизли. Я. Волан-де-Морт меня заставил и, может быть, сейчас сидит во мне, и слушает мои мысли…»

— Гарри, милый, что с тобой? — шёпотом спросила миссис Уизли в грохочущем вагоне, перегнувшись через Джинни. — Ты плохо выглядишь. Тебе нездоровится?

Он яростно замотал головой и стал смотреть на рекламу страхования недвижимости.

— Гарри, ты правда не заболел, милый? — озабоченно спросила она, когда они огибали нестриженую травяную площадку посреди площади Гриммо. — Ты такой бледный… ты хотя бы выспался утром? Иди сейчас же в спальню и часика два поспи до ужина, хорошо?

Он кивнул. Вот и удобный повод не разговаривать с остальными, как раз то, о чём он мечтал. Поэтому, когда она открыла парадную дверь, он быстро прошёл мимо подставки для зонтиков в форме ноги тролля и поднялся в их с Роном спальню.

Тут он стал ходить взад-вперёд мимо двух кроватей и пустой рамы Финеаса Найджелуса, снова и снова возвращаясь к тем же вопросам и строя всё более ужасные предположения.

Как он сделался змеёй? Может быть, он анимаг?.. Нет, он знал бы. Может, Волан-де-Морт анимаг? Да, это похоже на правду, Волан-де-Морт запросто может превратиться в змею…

«А когда он мною овладевает, — думал Гарри, — тогда превращаемся мы оба… Но это не объясняет, каким образом я попал в Лондон и вернулся в свою постель за пять минут… Хотя Волан-де-Морт чуть ли не самый могущественный волшебник на земле после Дамблдора, ему ничего не стоит вот так перенести человека. — И тут он похолодел от ужаса. Но ведь это безумие: если Волан-де-Морт владеет мною, он видит через меня штаб Ордена Феникса! В эту самую минуту! Он узнает, кто в Ордене и где Сириус… и я столько всего услышал, чего не следовало — всё, что рассказал мне Сириус в тот первый вечер, когда я сюда попал…»

Выход был только один: немедленно покинуть площадь Гриммо. Рождество он проведёт в Хогвартсе, хотя бы на праздники обезопасит своих… нет, не годится, там масса людей. Что, если они будут изувечены или убиты? Что, если следующим окажется Симус, или Дин, или Невилл? Он остановился перед пустым портретом Финеаса Найджелуса. Тело его наливалось свинцом. Выбора нет: вернуться на Тисовую улицу, напрочь отрезать себя от всех волшебников.

«Раз так, — подумал он, — нечего тут торчать». Стараясь не думать о том, как отреагируют Дурсли, увидев его у себя на пороге шестью месяцами раньше положенного, он подошёл к чемодану, захлопнул и запер его, огляделся, по привычке ища взглядом Буклю, вспомнил, что она ещё в Хогвартсе — хорошо, одной вещью меньше, клетку не надо тащить, — схватился за чемодан и поволок к двери. Но на полпути его остановил ехидный голос:

— Удираем, кажется?

Он обернулся. На портрете снова возник Финеас Найджелус: прислонясь к раме, он насмешливо наблюдал за Гарри.

— Не удираем, нет, — кратко ответил Гарри и протащил чемодан ещё шага на два.

— Я думал, — сказал Финеас Найджелус, поглаживая остроконечную бородку, — что принадлежность к Гриффиндору предполагает в человеке смелость. Сдаётся мне, что вы уместнее были бы на моём факультете, Слизерине. Мы, слизеринцы, смелы, но не глупы. В частности, когда есть выбор, мы всегда предпочитаем спасти свою собственную жизнь.