Гарри Поттер и Орден Феникса

— Он сказал, что будет рад, — раздался скучающий голос за спиной Дамблдора: волшебник Финеас снова появился у себя, на фоне слизеринского знамени. — У моего праправнука всегда был странный вкус по части гостей.

— Тогда подойдите сюда, — обратился Дамблдор к Гарри и всем Уизли. — Быстро, пока не появились провожатые.

Они сгрудились возле его стола.

— Вы все уже пользовались порталом?

Они кивнули, и каждый протянул руку к закопчённому чайнику.

— Хорошо. На счёт три: раз… два…

Всё случилось в одно мгновение — раньше, чем Дамблдор произнёс «три». Гарри посмотрел на него — они были совсем рядом, — и ясные голубые глаза Дамблдора остановились на его лице.

Сразу же шрам на лбу обожгло страшной болью, словно открылась старая рана, и неожиданная, беспричинная ненависть вспыхнула в его душе, такая лютая, что больше всего на свете ему захотелось броситься на этого человека, впиться в него зубами, терзать…

— …три.

Гарри ощутил сильный толчок пониже пупа, пол ушёл из-под ног, рука намертво прилипла к чайнику, и, стукаясь друг о друга, увлекаемые чайником, все пятеро понеслись куда-то в вихре красок и шуме ветра…

— Прочь отсюда, отродье, предавшее свою кровь. Это правда, что ваш отец умирает?

— ВОН! — рявкнул другой голос.

Гарри вскочил на ноги и огляделся. Они прибыли на кухню в цокольном этаже дома двенадцать на площади Гриммо. Единственными источниками света были камин и оплывшая свеча, освещавшие объедки чьего-то ужина. К двери в прихожую убегал Кикимер; перед тем, как скрыться, он злобно оглянулся на них и поддёрнул набедренную повязку. А к ним уже спешил встревоженный Сириус. Он был небрит и в дневной одежде; от него пахнуло перегаром, как от Наземникуса.

— Что случилось? — Он протянул руку и помог Джинни встать. — Финеас Найджелус сказал, что Артур Уизли тяжело ранен.

— Спроси у Гарри, — сказал Фред.

— Да, и я хочу услышать, — сказал Джордж. Близнецы и Джинни повернулись к нему. Шаги Кикимера на лестнице стихли.

— Это было… — заговорил Гарри. Им рассказывать оказалось ещё труднее, чем Дамблдору и МакГонагалл. — У меня было… вроде… видение.

Он рассказал всё, что видел, но изменил рассказ так, как если бы наблюдал за нападением змеи со стороны, а не смотрел на это её глазами. Рон, по-прежнему белый как простыня, глянул на него, но ничего не сказал. Когда Гарри кончил, Фред, Джордж и Джинни продолжали молча смотреть на него. Он не понимал, мерещится это ему или нет, но в их глазах он прочёл осуждение. Ну, если он виноват в том, что был свидетелем нападения, хорошо хоть, не сказал, что был при этом внутри змеи. Фред повернулся к Сириусу:

— Мама здесь?

— Она, может быть, ещё ничего не знает. Важно было переправить вас до того, как вмешается Амбридж. А сейчас, я думаю, Дамблдор даст ей знать.

— Нам надо сейчас же в больницу святого Мунго, — сказала Джинни. Она оглянулась на близнецов: оба ещё в пижамах. — Сириус, одолжишь нам плащи или что-нибудь?

— Подождите, нельзя вам мчаться в больницу! — сказал он.

— Нет, нам надо, и мы пойдём, — упёрся Фред. — Это наш отец!

— А как вы объясните, откуда узнали про несчастье, если больница даже жене ещё не сообщила?

— Какая разница? — вскинулся Джордж.

— Такая! — сердито ответил Сириус. — Мы не хотим привлекать внимание к тому, что у Гарри видения и он видит вещи, которые происходят за сотни миль! Вы представляете, какие выводы сделает из этого Министерство?

Фред и Джордж смотрели на него так, как будто им плевать на любые выводы Министерства. Рон был бледен и молчал. Джинни сказала:

— Нам мог кто-то другой сказать… Не обязательно Гарри.

— Кто, например? — обозлился Сириус. — Слушайте, ваш отец пострадал, выполняя задание Ордена, обстоятельства и без того подозрительные — не хватало ещё, чтобы дети узнали об этом через минуту после происшествия. Это может серьёзно повредить Ордену…

— Плевать нам на ваш дурацкий Орден! — выкрикнул Фред.

— Наш отец умирает — о чём мы тут говорим! — заорал Джордж.

— Ваш отец знал, на что идёт, и он не поблагодарит вас, если вы навредите Ордену! — с таким же жаром ответил Сириус. — Вот как обстоит дело… вот почему вы не в Ордене… вы не понимаете… есть дело, ради которого стоит умереть.

— Тебе легко говорить, тут сидя! — взревел Фред. — Не вижу, чтоб ты рисковал своей шкурой!

Лицо Сириуса, и прежде бледное, стало пепельным. Казалось, он готов ударить Фреда, но, когда он заговорил, голос его был предельно спокоен:

— Я знаю, это тяжело, но сейчас мы должны вести себя так, как будто нам ещё ничего не известно. Должны сидеть тихо — по крайней мере пока нет известий о вашей матери.

Фреда и Джорджа это не успокоило. Джинни подошла к ближайшему креслу и села. Гарри посмотрел на Рона: тот сделал непонятное движение — не то кивнул, не то пожал плечами, и оба они сели одновременно. Близнецы ещё минуту жгли глазами Сириуса, но потом уселись по бокам от Джинни.

— Ну, хорошо, — с облегчением сказал Сириус. — Давайте… давайте теперь выпьем, пока ждём. Акцио, сливочное пиво!

С этими словами он поднял волшебную палочку, и из кладовой вылетело полдюжины бутылок; они заскользили по столу, раскидав остатки хозяйского ужина, и аккуратно остановились — по одной перед каждым. Пили молча; только потрескивали поленья в камине да изредка стукала по столу поставленная бутылка.

Гарри взял бутылку просто для того, чтобы чем-то занять руки. Чувство вины жгло его, разрывало нутро. Если бы не он, они не сидели бы здесь, спокойно спали бы в своих постелях. И бесполезно было убеждать себя, что, не подними он тревогу, мистера Уизли не скоро бы нашли — некуда было деться от жуткой мысли, что он же сам и напал на их отца.

«Не дури, у тебя не змеиные зубы, — говорил он себе, пытаясь успокоиться, но бутылка всё равно дрожала у него в руке. — Ты лежал на кровати, ты ни на кого не нападал».