Гарри Поттер и Орден Феникса

— Какого они роста? — спросил притихший Рон.

— Да футов двадцать, — небрежно уронил Хагрид. — Которые побольше, так, может, и двадцать пять.

— А сколько их было? — спросил Гарри.

— Десятков, думаю, семь или восемь.

— И всё? — сказала Гермиона.

— Да, — печально сказал Хагрид, — восемьдесят осталось, а было их пропасть сколько. Одних племён, почитай, сотня по всему свету. Они веками вымирали. Конечно, и волшебники кое-каких убили, но больше сами они друг друга, а теперь особенно быстро мрут. Это против их природы — кучей жить. Дамблдор говорит, мы виноваты — волшебники их прогнали от себя подальше, вот и пришлось им собраться вместе, для защиты.

— Ну, вы увидели их, и что потом? — поторопил Гарри.

— Дождались утра, не хотели в темноте приближаться, опасно. Часа в три ночи они заснули, прямо где сидели. А мы боялись спать. Во-первых, мало ли кто там проснётся и к нам подойдёт, а потом храп такой, что представить нельзя. Под утро из-за этого лавина случилась. В общем, как рассвело, пошли к ним.

— Прямо так и пошли? — благоговейно произнёс Рон. — Прямо в лагерь великанов?

— Ну, Дамблдор сказал нам, как к ним подступиться. Принести подарки гургу, уважение оказать, одним словом.

— Кому подарки? — спросил Гарри.

— А-а, гургу — вождю то есть.

— А как понять, кто там гург? — спросил Рон. Хагрида вопрос позабавил.

— Проще простого. Самый здоровый, самый уродливый и ленивый. Сидит, и чтобы жратву ему таскали. Мёртвых козлов и прочее. Зовут Каркусом. Фута, чтобы не соврать, двадцать два — двадцать три, а весом — с пару взрослых слонов. Шкура как у носорога.

— И ты к нему подошёл? — с трепетом спросила Гермиона.

— Ну… спустился к нему. Он в ложбине лежал, между четырьмя довольно-таки высокими горами, возле горного озера. Лежит этот Каркус и орёт остальным, чтобы харч таскали ему и его жене. Мы с Олимпией спустились по склону…

— И они не захотели убить вас, когда увидели? — изумился Рон.

— Кое-кто там точно об этом подумал, — Хагрид пожал плечами, — но мы сделали, как велел Дамблдор — подарок поднять повыше и ни на кого не смотреть, только на гурга. Так и сделали. Остальные там держались смирно, смотрели, как мы идём, а мы подошли к ногам Каркуса, поклонились и положили перед ним подарок.

— Что вы поднесли великану? — спросил Рон. — Еду?

— Нет, еды у него сколько влезет. Мы ему волшебство принесли. Великаны любят волшебство, не любят, чтоб его против них применяли. Короче, в первый день мы дали ему ветку Губрайтова огня.

Гермиона тихо охнула, а Гарри и Рон недоумённо нахмурились.

— Ветку чего?

— Вечного огня, — раздражённо пояснила Гермиона. — Пора бы знать. Профессор Флитвик, как минимум, два раза говорил о нём на занятиях!

— Короче, — поспешил вмешаться Хагрид, не дав Рону огрызнуться, — Дамблдор заколдовал эту ветку, чтобы она всегда горела, — а это не всякий волшебник умеет. Я, значит, кладу её в снег к ногам Каркуса и говорю: «Подарок гургу великанов от Альбуса Дамблдора, который шлёт ему почтительные приветствия».

— И что сказал Каркус? — поинтересовался Гарри.

— Ничего. Не знает по-английски.

— Да ну?

— Подумаешь, какое дело, — невозмутимо ответил Хагрид. — Дамблдор предупреждал нас, что может так случиться. Смекалки у Каркуса хватило кликнуть парочку великанов, которые разумели по-нашему — толмачей, значит.

— А подарок ему понравился? — спросил Рон.

— Ещё как — чуть не запрыгали, когда поняли, что за штука. — Хагрид перевернул свой драконий бифштекс, чтобы приложить к подбитому глазу холодной стороной. — О-очень были довольны. И я говорю:

«Альбус Дамблдор просит гурга поговорить с его посланцем завтра, когда он придёт с новым подарком».

— А почему сразу нельзя было поговорить? — удивилась Гермиона.

— Дамблдор велел нам подъезжать потихоньку. Пусть, мол, видят, что мы держим слово. «Завтра придём ещё с одним подарком», — и приходим с ещё одним. Производит хорошее впечатление, поняла? А они пока что первый испробуют, поймут, что вещь хорошая, и ещё захотят. В общем, великаны вроде Каркуса, если их мозги чересчур нагружать новостями, они тебя убьют, чтобы думать было проще. Короче, откланялись мы, нашли себе уютную пещерку для ночлега, а наутро пришли обратно, и на этот раз Каркус уже сидел, ждал нас прямо с нетерпением.

— И ты поговорил с ним?

— Ну да. Сперва мы поднесли ему ладный боевой шлем, ну, гоблинской работы, непрошибаемый, а потом сели потолковать.

— Что он сказал?

— Немного. Больше слушал. Но признак хороший. Про Дамблдора он слышал, слышал, что Дамблдор был против того, чтобы убивали последних великанов в Британии. И вроде Каркусу было интересно, с чем к нему пожаловали гонцы от Дамблдора. И ещё сколько-то ихних, в особенности которые знают по-английски, подошли и тоже слушают. Так что уходили мы в тот день обнадёженные. Обещали назавтра прийти, опять с подарком. А ночью всё поломалось.

— Почему же? — спросил Рон.

— Я же говорю: они не приспособлены жить сообща, — грустно сказал Хагрид. — Такой большой компанией. Не могут с норовом своим совладать — у них прямо смертоубийство. Мужчины друг с другом дерутся, женщины друг с дружкой дерутся, остатки старых племён стенка на стенку идут — и не то чтобы харч не поделили, или костры какие получше, или место для ночлега. Казалось бы, коль весь род твой почти перевёлся, ну не долби ты друг друга, так нет же… — Хагрид грустно вздохнул. — В ту ночь завязалась драка. Мы сверху видели, из пещеры. И час за часом дерутся, шум невообразимый. А когда солнце встало — снег кругом красный, голова его на дне озера.

— Чья голова? — ужаснулась Гермиона.