Гарри Поттер и Кубок огня

Раз или два Сириус как будто собирался сказать что-то, но Дамблдор жестом останавливал его. Гарри обрадовался этому, потому что продолжать рассказывать было не так тяжело, как начать. Он почувствовал огромное облегчение, как будто из него вынимали один за другим ядовитые шипы. Ему стоило больших усилий заставить себя говорить дальше, и всё же он чувствовал, что, когда закончит, ему станет гораздо легче.

Когда Гарри упомянул о том, что Хвост проткнул ему руку кинжалом, Сириус всё же издал негодующее восклицание, а Дамблдор встал так быстро, что Гарри вздрогнул. Дамблдор обошёл вокруг стола и велел Гарри протянуть руку. Гарри показал им разорванный рукав мантии и место пореза на руке.

— Он сказал, что моя кровь сделает его гораздо сильнее, чем чья-либо, — сообщил Гарри Дамблдору. — Он сказал, что защита, которую моя… моя мама оставила на мне… она теперь будет и у него. И он был прав… он смог дотронуться до меня, до моего лица, и ему было не больно.

Гарри был уверен в этот момент, что глаза Дамблдора торжествующе блеснули. Но через секунду он понял, что ему показалось. Когда Дамблдор вернулся на своё место, он выглядел таким же старым и усталым, как обычно.

— Очень хорошо, — заметил он, усаживаясь. — Волан-де-Морт преодолел этот барьер. Продолжай, пожалуйста, Гарри.

Гарри продолжил. Он объяснил, как Волан-де-Морт появился из котла и повторил всё, что запомнил из речи Тёмного Лорда перед Пожирателями смерти. Потом он рассказал, как Волан-де-Морт развязал его, вернул палочку и приготовился к дуэли.

Но когда настал момент рассказать о золотом луче, соединившем волшебные палочки, Гарри почувствовал, что у него перехватило горло. Он не мог выдавить ни слова. Он пытался заставить себя говорить, но сознание его затопили воспоминания о том, что возникло из палочки Волан-де-Морта. Он снова видел Седрика, незнакомого старика, Берту Джоркинс… свою мать… отца…

Он обрадовался, когда Сириус нарушил молчание.

— Палочки соединились? — переспросил он, переводя взгляд с Гарри на Дамблдора. — Почему?

Гарри поднял глаза на Дамблдора. Директор сидел в глубокой задумчивости.

— Приори Инкантатем, — пробормотал он едва слышно.

Дамблдор посмотрел на Гарри, и между ними будто пролёг невидимый мостик взаимопонимания.

— Эффект обратного вызова заклинаний? — резко спросил Сириус.

— Именно, — подтвердил Дамблдор. — У палочек Гарри и Волан-де-Морта одно и то же магическое ядро. У каждой внутри перо из хвоста одного и того же феникса. Вот этого, — добавил Дамблдор и указал на ало-золотую птицу на коленях Гарри.

— У меня в палочке перо Фоукса? — удивился Гарри.

— Да, — подтвердил Дамблдор. — Мистер Олливандер сообщил мне, что ты купил вторую палочку, как только вышел из магазина четыре года назад.

— И что же случается, когда такая палочка встречает свою сестру? — спросил Сириус.

— Они не могут по-настоящему сражаться друг с другом, — ответил Дамблдор. — Но если хозяева всё же вынуждают их, то… происходит редчайшее явление. Одна из палочек заставляет другую выдать в обратном порядке проделанные заклинания. Сначала самое последнее… а потом те, которые ему предшествовали…

Он вопросительно посмотрел на Гарри, и Гарри кивнул.

— Это означает, — продолжил медленно Дамблдор, не сводя глаз с Гарри, — что сначала появился Седрик.

Гарри снова кивнул.

— Диггори ожил? — резко спросил Сириус.

— Никакое заклятие не может оживить покойника, — тяжело заметил Дамблдор. — Это просто что-то вроде эха случившихся событий. Из палочки должна была появиться некая тень Седрика… я прав, Гарри?

— Он говорил со мной. — Гарри снова била дрожь. — При… призрак Седрика, или что это было, говорил.

— Эхо, — подтвердил Дамблдор, — которое сохранило внешность и характер Седрика. Я думаю, появились и другие тени… прежние жертвы палочки Волан-де-Морта…

— Старик, — Гарри всё ещё с трудом выдавливал из себя слова. — Берта Джоркинс. И…

— Твои родители? — тихо спросил Дамблдор.

— Да.

Сириус сжал его плечо с такой силой, что Гарри стало больно.

— Последние убийства, совершённые палочкой, — кивнул Дамблдор. — В обратном порядке. Конечно, многие ещё появились бы, сумей ты удержать связь. Очень хорошо, Гарри, это эхо, эти тени… что они делали?

Гарри описал, как призраки кружили по краю золотой паутины, как Волан-де-Морт явно их боялся, как тень отца объяснила ему, что делать, как Седрик высказал свою последнюю просьбу.

В этот момент Гарри понял, что продолжать не может. Он почувствовал, что рука Сириуса уже не лежит на его плече, и обернулся. Сириус Блэк стоял, спрятав лицо в ладонях.

Внезапно Гарри понял, что Фоукс не сидит у него на коленях. Феникс спорхнул на пол, прикоснулся головой к покалеченной ноге Гарри и роняет свои перламутровые слёзы на рану, нанесённую пауком. Боль исчезла. Кожа заросла. Нога была здорова.

— Я хочу повторить ещё раз, — сказал Дамблдор, когда феникс взлетел к себе на жёрдочку. — Ты проявил сегодня чудеса отваги, Гарри. Я не ожидал от тебя подобного. Ты проявил храбрость, подобно тем, кто погиб, сражаясь с Волан-де-Мортом, когда тот был в расцвете своих сил. Тебе досталась ноша взрослого волшебника, и ты оказался достойным нести её. А сейчас ты отдал всё, чего мы вправе были ожидать от тебя. Ты пойдёшь со мной в больничное крыло. Я не хочу, чтобы сегодня ты возвращался в свою спальню. Сонное зелье и покой… Сириус, хочешь побыть с ним?

Сириус кивнул и превратился в чёрного пса. Все вместе они вышли из кабинета Дамблдора и направились в больничное крыло.

Когда Дамблдор распахнул дверь, Гарри увидел, как миссис Уизли, Билл, Рон и Гермиона окружили смущённую мадам Помфри и требовали от неё ответа: где Гарри и что с ним?

Все тут же обернулись на звук открываемой двери, и миссис Уизли тут же сдавленно воскликнула:

— Гарри, Гарри!

Она бросилась к нему, но Дамблдор встал между ней и Гарри Поттером.

— Молли, — твёрдо сказал он, подняв руку, — пожалуйста, выслушай меня. Гарри подвергся сегодня ужасному испытанию. Только что, в разговоре со мной, он ещё раз пережил всё случившееся. Сейчас ему нужны сон, тишина и покой. Если он захочет, чтобы вы остались с ним, — добавил он, глядя на Рона, Гермиону и Билла, — вы можете остаться. Но я хочу, чтобы ему не задавали вопросов до тех пор, пока он не будет готов ответить на них. И уж конечно никаких вопросов сегодня вечером.