Отныне и навсегда

— Ну и кто ты, черт тебя дери? — поинтересовался Райдер.

Бекетт опустил голову, придирчиво осмотрел результат стараний Оуэна.

— Неуловимый Плотник. Я стремительней циркулярной пилы, мощней перфоратора. Борюсь против лжи, несправедливости и чиню водопровод.

— Хрень какая-то.

— Вот увидишь, дети будут другого мнения. И готов спорить, мне дадут куда больше конфет, чем тебе, — усмехнулся Бекетт и вышел.

— Разве что из жалости, — бросил Райдер ему в спину.

— Между прочим, неплохой костюмчик всего за минуту, — прокомментировал Оуэн.

— Согласен, только не собираюсь говорить этого Бекетту.

«Веста» гудела. Многим в голову пришла одинаковая мысль, отметил Бекетт, основательно подкрепиться перед тем, как выходить на Центральную улицу. Он увидел Эйвери — благодаря парику она сегодня была блондинкой с высоким конским хвостом, — которая мастерски подбрасывала раскатанные пласты теста, к вящему восторгу публики: маленьких «супергероев», «фей» и «вампирчиков».

— Ханна Монтана? — окликнул он.

Прежде чем поймать очередной блин, Эйвери успела заткнуть за пояс пластмассовую палку, имитирующую осиновый кол.

— Баффи — Истребительница вампиров.

— Круто.

— Только если ты не вампир.

Развеселившись, Бекетт подошел к стойке, за которой собрались «супергерои», где и нашел Клэр в хулиганистом белом парике, короткой черной юбке и высоченных ботфортах. Чертовски привлекательная Гроза из нее получилась, восхитился Бекетт.

— Простите, мэм, я ищу трех мальчиков примерно такого роста… — Он изобразил рукой «лесенку». — Известны под именами Гарри, Лиам и Мерфи,

— Сожалею, таких не видела. Я — Гроза, а это мои друзья и соратники: Росомаха, Железный Человек и Дэдпул.

— Рад знакомству. Я — Неуловимый Плотник.

— Ты — Бекетт! — радостно воскликнул Мерфи, спрыгнув со стула.

— Днем я Бекетт Монтгомери, гениальный архитектор и первый красавец в городе, но лишь опускается тьма и зло выползает на улицы, я превращаюсь в Неуловимого Плотника, защитника Бунсборо и территории, соединяющей три штата.

— У тебя есть сверхспособности?

— Острый ум, кошачья ловкость и суперсила. — Бекетт подхватил на руки миниатюрного Дэдпула, поднял над головой и усадил к себе на плечи.

— Это мы, — по секрету шепнул ему на ухо Мерфи. — Мерфи, Лиам, Гарри и мама.

— Погоди-ка. — Бекетт снял мальчугана с плеч и посмотрел ему в глаза, держа на вытянутых руках. — И ты все это время скрывал, что на самом деле зовешься Дэдпулом?

— Это только на Хеллоуин.

— Как так? — Бекетт плюхнулся на сиденье и усадил Мерфи к себе на колено. — Выходит, ты меня дурачил? — Он легонько подбросил мальчугана, когда Хезер поставила на стол блюдо с пиццей. — Весьма кстати.

— Мы договорились называть друг друга именами супергероев, — сообщил Лиам, — но Мерфи все путает.

— Бекетту можно сказать правду, он ведь с нами.

— Не хочу пиццу, — скорчил гримасу Гарри, глядя на кусок, который положила ему на тарелку Клэр. — Вообще не хочу есть.

— Прекрасно. Значит, гостинцы от бабушки и дедушки, как и все конфеты, которые получишь на празднике, достанутся тебе только завтра, — спокойно произнесла Клэр.

— Я съем твою порцию, — заявил Бекетт и сделал вид, будто тянется к пицце. — Я голоден, как Халк!

— Нет, я сам, — пробурчал Гарри, схватив тарелку.

— Поиграем в «сладость или гадость», парни? — предложил Бекетт.

— Ты слишком старый, — скептически прищурился Гарри.

— Ты сильно ошибаешься, Росомаха, — покачал головой Неуловимый Плотник. — Нельзя быть слишком старым, когда речь идет о сладостях или пицце. Общеизвестно, что и то и другое — любимая еда всех супергероев.

* * *

К шести вечера «супергерои», «злодеи», «поп-звезды», «феи» и «зомби» всех мастей наводнили Центральную улицу. Подростки двигались группами. Родители катили коляски с «кроликами», «котятами», «щеночками» и «клоунами»; вели за собой или несли на руках малышей, уже начавших ходить; прогуливались с детьми постарше от дома к дому, от магазина к магазину.

Хоуп сидела на ступеньках гостиницы, держа на коленях большую вазу с конфетами.

— Суперпаек для супергероев, — улыбнулась она и протянула вазу, когда мальчики выкрикнули традиционное: «Сладость или гадость!» — Отличный наряд, — похвалила Хоуп Клэр, затем обратилась к Бекетту: — А вы, простите, кто? Мастер?