На дне

Настя (убегая). Черт вас возьми!

Сатин (вслед ей). Эй! Полно! Кого ты пугаешь? В чем дело, наконец?

Настя. Волки! (Убегает.)Чтоб вам издохнуть! Волки!

Актер (мрачно). Аминь!

Татарин. У-у! Злой баба — русский баба! Дерзкий… вольна! Татарка — нет! Татарка — закон знает!

Клещ. Трепку ей надо дать…

Барон. М-мерзавка!

Клещ (пробуя гармонию). Готова! А хозяина ее — все нет… Горит парнишка…

Сатин. Теперь — выпей!

Клещ. Спасибо! Да и на боковую пора…

Сатин. Привыкаешь к нам?

Клещ (выпив, отходит в угол к нарам). Ничего… Везде — люди… Сначала — не видишь этого… потом — поглядишь, окажется, все люди… ничего!

Татарин расстилает что-то на нарах, становится на колени и — молится.

Барон (указывая Сатину на Татарина). Гляди!

Сатин. Оставь! Он — хороший парень… не мешай! (Хохочет.)Я сегодня — добрый… черт знает почему!..

Барон. Ты всегда добрый, когда выпьешь… И умный…

Сатин. Когда я пьян… мне все нравится. Н-да… Он — молится? Прекрасно! Человек может верить и не верить… это его дело! Человек — свободен… он за все платит сам: за веру, за неверие, за любовь, за ум — человек за все платит сам, и потому он — свободен!.. Человек — вот правда! Что такое человек?.. Это не ты, не я, не они… нет! — это ты, я, они, старик, Наполеон, Магомет… в одном! (Очерчивает пальцем в воздухе фигуру человека.)Понимаешь? Это — огромно! В этом — все начала и концы… Всё — в человеке, всё для человека! Существует только человек, все же остальное — дело его рук и его мозга! Чело-век! Это — великолепно! Это звучит… гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека! Не жалеть… не унижать его жалостью… уважать надо! Выпьем за человека, Барон! (Встает.)Хорошо это… чувствовать себя человеком!.. Я — арестант, убийца, шулер… ну, да! Когда я иду по улице, люди смотрят на меня как на жулика… и сторонятся и оглядываются… и часто говорят мне — «Мерзавец! Шарлатан! Работай!» Работать? Для чего? Чтобы быть сытым? (Хохочет.)Я всегда презирал людей, которые слишком заботятся о том, чтобы быть сытыми… Не в этом дело, Барон! Не в этом дело! Человек — выше! Человек — выше сытости!..

Барон (качая головой). Ты — рассуждаешь… Это — хорошо… это, должно быть, греет сердце… У меня — нет этого… я — не умею! (Оглядывается и — тихо, осторожно.)Я, брат, боюсь… иногда. Понимаешь? Трушу… Потому — что же дальше?

Сатин (уходит). Пустяки! Кого бояться человеку?

Барон. Знаешь… с той поры, как я помню себя… у меня в башке стоит какой-то туман. Никогда и ничего не понимал я. Мне… как-то неловко… мне кажется, что я всю жизнь только переодевался… а зачем? Не понимаю! Учился — носил мундир дворянского института… а чему учился? Не помню… Женился — одел фрак, потом — халат… а жену взял скверную и — зачем? Не понимаю… Прожил все, что было, — носил какой-то серый пиджак и рыжие брюки… а как разорился? Не заметил… Служил в казенной палате… мундир, фуражка с кокардой… растратил казенные деньги, — надели на меня арестантский халат… потом — одел вот это… И всё… как во сне… а? Это… смешно?

Сатин. Не очень… Скорее — глупо…

Барон. Да… и я думаю, что глупо… А… ведь зачем-нибудь я родился… а?

Сатин (смеясь). Вероятно… Человек рождается для лучшего! (Кивая головой.)Так… хорошо!

Барон. Эта… Настька!.. Убежала… куда? Пойду, посмотрю… где она? Все-таки… она… (Уходит.)

Пауза.

Актер. Татарин!

Пауза.

Князь!

Татарин поворачивает голову.

За меня… помолись…

Татарин. Чего?

Актер (тише). Помолись… за меня!..