Гарри Поттер и Дары Смерти
— Вы попытались использовать Воскрешающий камень. Дамблдор кивнул:
— Когда через столько лет я нашел в покинутом доме Мраксов тот из Даров, который мне больше всего хотелось заполучить (хотя в юности я мечтал о нем по совсем другим причинам), я просто потерял голову, Гарри. Я забыл, что теперь это крестраж, что на кольцо, несомненно, наложено заклятие. Я просто взял его и надел на палец. Какоето мгновение я воображал, что сейчас увижу Ариану, мать, отца и смогу наконец попросить у них прощения… Я был таким глупцом, Гарри! За столько лет я ничему не научился. Я был недостоин соединить у себя Дары Смерти. Я доказывал это уже не раз, и это было последнее доказательство.
— Почему? — спросил Гарри. — Это же естественно! Вам хотелось их увидеть. Что тут плохого?
— Наверное, один человек из миллиона способен соединить у себя Дары Смерти, Гарри. Я годился лишь на то, чтобы обладать самым низшим из них, самым простым, я годился на то, чтобы обладать Бузинной палочкой, и не хвастать этим, и не убивать с ее помощью. Мне было позволено владеть и пользоваться ею, потому что я взял ее не ради выгоды, а для того, чтобы спасти от нее других. Зато мантию я взял из пустого любопытства, и поэтому она никогда не служила мне так, как служила тебе, своему настоящему хозяину. А камнем я воспользовался, пытаясь вызвать к себе тех, кто давно покоится в мире, а не для того, чтобы справиться с назначенным мне самопожертвованием, как это сделал ты. Ты действительно достоин владеть Дарами Смерти.
Дамблдор погладил руку Гарри. Гарри поднял на старика глаза и улыбнулся. А что ему было делать? Разве мог он теперь сердиться на Дамблдора? — Но зачем было устраивать все так сложно?
Дамблдор смущенно улыбнулся:
— Признаться, я надеялся, что мисс Грейнджер будет сдерживать тебя, Гарри. Я боялся, что твоя горячая голова возобладает над добрым сердцем. Я боялся, что, если просто рассказать тебе всю правду об этих искусительных предметах, ты можешь завладеть Дарами Смерти, как я, — в недолжное время, по недолжной причине. Я хотел, чтобы, когда они достанутся тебе, они были действительно твоими. Ты — настоящий Повелитель смерти, потому что настоящий повелитель не убегает от нее. Он сознает, что должен умереть, и понимает, что в жизни есть вещи намного худшие, чем смерть.
— А Волан-де-Морт так никогда и не узнал о Дарах Смерти?
— Думаю, что нет. Ведь он не узнал Воскрешающий камень, когда превращал его в крестраж. Но даже узнай он о них, Гарри, я сомневаюсь, что его заинтересовало бы чтонибудь, кроме палочки. Он подумал бы, что не нуждается в мантииневидимке, а что до камня, кого он стал бы возвращать из царства мертвых? Он боится мертвых. Он ведь никого не любит.
— Но вы знали, что он погонится за Бузинной палочкой?
— Я был уверен, что он попытается ее раздобыть, после того как твоя палочка на кладбище Литтл-Хэнглтона одержала победу над его. Сперва он испугался, что ты одолел его превосходящей силой волшебства. Но, похитив Олливандера, он узнал о сердцевинахблизнецах.
Ему показалось, что это все объясняет. Однако одолженная им чужая палочка снова не смогла справиться с твоей! Тогда Волан-де-Морт — вместо того чтобы спросить себя, что в тебе есть такого, от чего твоя палочка обретает непобедимую силу, каким недоступным ему даром ты обладаешь, — разумеется, отправился на поиски волшебной палочки, перед которой якобы не устоит никакая другая. Бузинная палочка стала для него наваждением не меньшим, чем ты сам. Он убежден, что Бузинная палочка избавит его от нынешней слабости и сделает его понастоящему непобедимым. Бедняга Северус…
— Когда вы со Снеггом планировали вашу смерть, вы хотели, чтобы Бузинная палочка досталась ему?
— Да, именно так, — ответил Дамблдор. — Но получилось не по моему.
— Да, — сказал Гарри. — Это у вас не получилось. Существо за их спинами скулило и ныло. Гарри и Дамблдор дольше прежнего сидели в молчании. И в эти долгие минуты до Гарри медленно, как мягко падающий снег, доходило осознание следующего шага.
— А теперь я должен вернуться, да?
— Как хочешь.
— У меня есть выбор?
— Конечно, — улыбнулся Дамблдор. — Мы ведь на вокзале Кингс-Кросс, говоришь? Я думаю, если ты решишь не возвращаться, ты сумеешь… так сказать… сесть в поезд.
— И куда он меня повезет?
— Вперед, — просто сказал Дамблдор. Снова молчание.
— Бузинная палочка у Волан-де-Морта.
— Да. Бузинная палочка досталась Волан-де-Морту.
— Но вы хотите, чтобы я вернулся?
— Я думаю, — сказал Дамблдор, — что, если ты вернешься, есть шанс, что с ним будет покончено навсегда. Обещать я не могу. Я только знаю, Гарри, что возвращения сюда тебе нужно бояться куда меньше, чем ему.
Гарри снова взглянул на ободранное существо, дрожащее и задыхающееся в полумраке под стулом.
— Не жалей умерших, Гарри. Жалей живых, и в особенности тех, кто живет без любви. Твое возвращение, может быть, послужит тому, чтобы стало меньше искалеченных душ, меньше разбитых семей. Если это кажется тебе достойной целью, то сейчас нам пора проститься.
Гарри со вздохом кивнул. Конечно, уйти отсюда не так трудно, как отправиться на смерть в Запретный лес, но все же здесь было тепло, светло и уютно, а впереди его ждали, он знал это, боль и новые потери. Он встал, Дамблдор тоже поднялся, и они долго глядели друг другу в лицо.
— Скажите мне напоследок, — сказал Гарри, — это все правда? Или это происходит у меня в голове?
Дамблдор улыбнулся ему сияющей улыбкой, и голос его прозвучал в ушах Гарри громко и отчетливо, хотя светлый туман уже окутывал фигуру старика, размывая очертания.
— Конечно, это происходит у тебя в голове, Гарри, но кто сказал тебе, что поэтому оно не должно быть правдой?
Глава 36. ИЗЪЯН В ПЛАНЕ
Он снова лежал на земле ничком. Ноздри наполнял запах леса. Он чувствовал под щекой холодную твердую землю, а дужка очков, съехавших набок, впивалась ему в висок. Все тело у него болело, а то место, куда ударило Убивающее заклятие, саднило, как ушиб от удара кастетом. Он лежал, не шевелясь, прямо там, где упал; левая рука вывернулась под неестественным углом, рот раскрыт.
Он ожидал услышать крики восторга и торжества по случаю своей смерти, но вместо этого слышались торопливые шаги, перешептывания и встревоженный ропот.
— Повелитель… мой повелитель…
Голос Беллатрисы звучал так, будто она обращалась к возлюбленному. Открыть глаза Гарри не смел и пытался оценить положение с помощью всех остальных чувств. Он знал, что волшебная палочка попрежнему у него под одеждой, потому что чувствовал ее между грудной клеткой и землей. Ощущение тонкой подушки под животом подсказывало, что и мантияневидимка тоже с ним, скрытая от посторонних глаз.
— Мой повелитель…
— Довольно, — сказал голос Волан-де-Морта. Снова шаги: несколько человек отступают из одного и того же места. Отчаявшись понять, что происходит и почему, Гарри чутьчуть приоткрыл глаза.
Волан-де-Морт, судя по всему, подымался на ноги. Несколько Пожирателей смерти бежали от него прочь, присоединяясь к толпе, окаймлявшей поляну. Только Беллатриса не ушла, а попрежнему стояла на коленях рядом с Темным Лордом.